Как стать индивидуальным в творчестве

   Все рукодельницы думают об этом. Кто-то быстро находит свой почерк. Кто-то спустя годы "воспроизведения" чужого творчества (главное, чтоб это не вредило вдохновителю, с чьх работ берутся идеи в неограниченное пользование).
   Об индивидуальности я размышляла уже в детстве, учась в художке. Помню, отводилось 9 часов на натюрморт (три часа на построение композиции, шесть на живопись). К концу учебы я уже все "манипуляции" проделывала максимум за 6 часов. А потом слонялась по школьным коридорам, рассматривая развешанные на стенах работы других ребят. Или сидела в библиотеке при школе, листая альбомы с репродукциями картин или зачитывалась "Юным художником". А бывало, что в оставшееся время помогала своим одногруппницам доделывать их работы. Сначала попадала впросак: когда в конце урока учитель, разбирая наши полёты, говорил: "Вот это яблоко Лена нарисовала. Я ее живопись не спутаю." А яблоко-то я помогла написать. В общем медвежья услуга какая-то выходила. Было и приятно, и немного обидно, что не чувствую манеру письма другого человека, что подвожу его. Потом научилась подстраиваться под чужую технику.))) Но дело не в этом, а в том, что всё же "яблоко" узнаваемым было. Похвасталась, теперь о главном.;)
   И вот как-то столкнулась с чудесной статьей в "Юном художнике". Перечитываю ее часто (с 12 лет). А чтоб долго не петь в ее честь дифирамбы, дам-ка я вам ее почитать (в журнале написано: перепечатка разрешается только со ссылкой на журнал). Решила всю статью набрать, а не фотографировать страницы (так было и со статьей Л.Владимирского "Страшила и другие"). Кстати, пост о Страшиле на четвертом месте в рейтинге просмотров.
   

Журнал "Юный художник",

номер 2, 1990 г.,

(с. 30-31).

   Если серьезно задуматься о жизни, то сразу бросается в глаза быстротечность времени. Вот я, например, так много занимался развитием своей разнообразной одаренности, а конца-края не видно. До сих пор хожу в молодых и начинающих. Порой даже обидно бывает. До каких пор можно считать художника начинающим и когда он вдруг становится зрелым мастером, личностью?

   - Приходи к нам, в неформальное объединение "Помидор", мы из тебя личность сделаем! - пригласили меня друзья.

   - А почему "Помидор"?

   - А потому, - отвечают, что в этом слове заключена наша эстетическая программа. "ПО-МИ-ДОР" можно расшифровать так: "ПОлет МИровых ДОРог". Это значит, что только у нас, в "Помидоре", зарождаются новые всемирно значительные направления в искусстве. Об этом говорит и форма нашего символа - круглый, как земной шар! Сначала зеленый, потом - красный - прогрессивное движение только вперед! Впечатляет?!

   Когда я показал свои работы, то, честно говоря, никакого восторга у них не вызвал. По их словам, я человек не совсем потерянный для эпохи, но жутко дремучий и дико отставший в своем сознании. Все же они берутся выправить и сформировать мою личность в соответствии с эстетическими требованиями ХХ века. Для этого надо перестать заниматься жалким копированием с натуры, потому что лучше фотоаппарата я все равно не сделаю. Это в мировом искусстве уже пройденный этап. Где же тогда искать ту личную индивидуальность, которая выделяет настоящего художника из массы  ему подобных? Только в себе!

   - А как это делается? - робко поинтересовался я.

   - Очень просто! - зашумели все. Надо найти себя в этом сложном многогранном мире. Его никому не дано понять мыслью и охватить взглядом. Но отразить одну маленькую частичку - в наших возможностях! Слышишь звон разбиваемого стекла? Это работает Витек-звонарь. Можешь поглядеть.

   И я пошел на звук. Забыл сказать, что неформальное объединение "Помидор" занимает целый дом в центре города со множеством квартир. Жильцов давно выселили, а что делать со старинной постройкой, пока не решили. И его заняли художники. Живут коммуной. Двери ни у кого не запираются, но каждый работает сам.

   У Витька была большая комната, густо завешанная картинами. Пол уставлен посудой с разведенными красками. В углу - фанерный ящик с битыми бутылками. Сам Витек, блондин огромного роста, сосредоточенно сливал краски в одну бутылку, потом, подняв ее высоко над головой, что есть силы ударял по ней молотком. Дзынь! Бутылка разбивалась, и краска вместе с осколками шлепалась на лежащий внизу холст. Витек-звонарь забрасывал осколки в ящик и опять начинал сливать краски в новую бутылку. Потом все повторялось снова. Наверное, его и прозвали за это звонарем.

   Я спросил друзей-художников, где он научился такому мастерству? Они ответили, что он самородок и раньше работал по приему посуды. А потом, когда захотел самовыражения, пришел в "Помидор". Говорят, что его картины украшают лучшие музеи мира, правда, он еще не все сумел продать. Труд очень тяжелый и кропотливый. Я видел сам, как он делал доводку и лессировку почти готового полотна. Витек кидал издалека в картину намоченные в краске тряпки. И опять - "чпок!", "плюх!". Счастливец, он нашел себя!

   В другой комнате, а вернее - в двух, работал бородатый человек в очках. По-настоящему его звали Аркадий, но он откликался на имя Вторик, потому что свои произведения выделывал из вторичного сырья, т.е. из разных вещей, которые находил на помойках. Одна комната была завалена необходимым для творчества материалом, а во второй он монтировал образы. Работал преимущественно с металлическими отбросами, и поэтому его тяжелые, огромные поделки висели на толстых канатах и крепких крюках. 

   К нему все относились с большим уважением, потому что сразу было видно, что его произведения рассчитаны на века, и еще потому, что он сознательно прекратил свое образование в архитектурном институте, когда один иностранец купил у него две работы. 

   Не могу еще не сказать о красивой девушке Оле. У нее яркие добрые глаза и очень длинные ноги. Может быть, так показалось, потому что юбка была совершенно короткая. Оля угостила чаем, и мы немножко поговорили об искусстве. Она окончила художественный институт, и ее работы отмечали на выставках, критики рассуждали о том, правильно нарисованы кисти рук и в ту ли сторону устремлен взгляд. Ей все это надоело, и она пошла в "Помидор". Теперь работает легко и хорошо, как в детстве. Она рисует, что хочет и как может. И никто ей ничего не говорит - ни плохого, ни хорошего.

   Я ее похвалил. Мне понравились ее картины, написанные маслом. Особенно летящие меховые птицы в желтых валенках, толстые краснолицые русалки в оранжевых волнах. Замечательно была изображена очередь лиловых человечков в шляпах, с портфелями, уходящая за горизонт. Из каждого портфеля торчала кошачья голова. Очень много было и других интересных картин, располагающих к раздумью. У Оли тоже, видимо, было свое лицо!

   Друзья проводили меня на улицу, похлопали по плечу и сказали, что ждут от меня первых, но решительных действий. Несколько ночей я не спал и просто не находил места. Тревожила одна мысль: как проникнуть в самого себя, стать человеком с обостренными нервами? Но ничего не получалось. Посмотришь в зеркало - все тот же Чуфело Марзуфело. В поисках себя стал посещать разных художников, которые у нас называются одним словом "Авангард". Слава богу, сейчас их предостаточно. Очень часто экспонируются иностранные мастера. И вот что я заметил. Случайно или нет, но на разных выставках повторялись приемы исполнения, похожие на цветные пятна Витька-звонаря или металлические сооружения Вторика. И вообще на каждой выставке можно было найти много похожего, как будто все они из "Помидора" вышли.

   Как-то раз поделился своими сомнениями с незнакомыми художником. То, что он был художником, несомненно, потому что при лысой макушке волосы, росшие по краям, спускались до плеч. Кто же еще будет носить такую прическу? "Вот тебе наша программа объединения "НОР", что значит "Новая реальность". Прочитай, осмысли, потом поговорим", - и он сунул мне в руки небольшую тетрадочку, которая называлась "Манифест новых направлений".

   Вот что там было написано: "Наше время трагично и прекрасно. Все новое становится традиционным. Любой, взявший в руку вилку, не для удовлетворения чревоугодия, может стать представителем направления "Вилкизма". Любое изображение, фантазия или реальность, но содеянное вилкой, будет иметь черты, столь необходимые для права называться течением".

   Замечательным произведением оказался этот манифест. Я его изучал и много раз перечитывал. Пробовал даже делать живописные произведения вилкой. Но удовлетворения не получил, не нашел себя...

   Спас, как всегда, случай. Меня пригласили, как человека сведущего, помочь провести день изобразительного искусства в одном детском саду. Там были обыкновенные дети от трех до пяти лет, пока не озабоченные поисками самих себя. И вот, когда я готовил экспозицию выставки, расклеивал детские рисунки на листах картона, то почему-то вспомнил слова Оли из "Помидора", что она сейчас  счастлива, как в детстве.

   И действительно, друзья мои, я посмотрел на рисунки малышей другими глазами и увидел, что никакой взрослый человек такого придумать не сможет. В них было все! И ритмические каракули абстрактного содержания, и цветовые фантазии с интересными названиями. Просто, искренне, без всяких надуманных манифестов!

   И тогда в голову пришла отчаянная мысль. Когда закрылась выставка,  я попросил маленьких художников и, конечно, их родителей подарить несколько рисунков. Они любезно согласились. Я пошел вполне сознательно на эксперимент с подлогом (судебное дело!). Оформил детские рисунки в рамы со стеклом, поставил под ними свою подпись и отнес в "Помидор". Друзья радостно встретили меня, сказав, что я молодец и пришел вовремя, так как приехал какой-то покупатель и идет тусовка. Они выхватили у меня работы и куда-то скрылись. Я остался в полной растерянности и сел на подоконник, чтобы никому не мешать. Через некоторое время появился знакомый художник с пачкой денег. Отдал их мне и поздравил с хорошим началом. От неожиданности я чуть не вывалился в окно. Ура! Эксперимент удался! Вырученные от продажи деньги я сразу же перевел на текущий счет детского фонда. А маленьких художников, чьи работы использовал в эксперименте, слезно прошу меня простить. Я наконец-то нашел себя! Теперь копирую свои же рисунки, сделанные в глубоком детстве. Меня в "Помидоре" хвалят, говорят, что стал личностью!

   Зато руководительница изостудии, где я занимался, сказала, что я стал жалким примитивистом, эпигоном и имитатором (вот сколько оскорбительных для художника слов!). И еще говорит, что я залез в творческий тупик, из которого ей вряд ли удастся меня вернуть. Вот, видите, не знаешь кого слушать?! Все бы хорошо, да что-то не так!

   А что именно? Помогите разобраться!